Литература XX века

...писатель пишет прежде всего о современности, ставит и решает насущные проблемы своей эпохи, а потому изображает людей нашего времени, и если он каким-то образом обращается к прошлому, то это делается не ради самого прошлого, а ради современности… далее »

Живое творчество

...интересны и тем, что в них все противоположно тому, что мы привыкли видеть: у него фигуры статичны, даже статуарно неподвижны, а драпировки, рамы, лестницы и главное — пространство наполнены движением, одухотворены чувством, живой эмоцией... далее »

Поэтическая молодость

...человек должен сам пережить боль, потрястись человечьей бедою, людскою трагедией, убедиться, что иначе поступить нельзя, невозможно стерпеть, и тогда он одержим протестом, одержим одною страстью — бороться... далее »

Абстрактное искусство

...новое авангардное искусство изначально тематизирует диссонанс, двойственное стремление к созданию формы как универсального языка и к схватыванию в пластической форме динамично и неуловимо меняющейся жизни... далее »

Искусство и литература в вашем городе

...восстановлено утерянное было умение русской прозы говорить о малом факте жизни, как о Жизни. Чеховское, бунинское умение. Для классического русского рассказчика первостепенное значение имел сам факт жизни, а себя самого он ощущал как некий инструмент... далее »

 

Существуют и иные отличия Ампира от Классицизма. Если в Классицизме объемная форма и декор связаны пластично и не имеют четких границ, то в Ампире композиция строится как правило на сильном контрасте чистого поля поверхности стены, мебели, сосуда и узких орнаментальных поясов в строго отведенных местах, подчеркивающих конструктивные членения формы. Для Классицизма характерны мягкие, приглушенные цвета, для Ампира яркие — красный, синий, белый с золотом.


Нельзя не преклониться перед художником, который преследует идеал цельности и устойчивости бытия и, не порывая с природой, всматриваясь в нее "до крови в глазах", прозревает в ней могучие формообразующие силы. Нельзя не восхищаться настойчивостью и страстью, с какими он искал для них адекватного выражения в методах живописи — современной живописи, обогащенной опытом импрессионизма. Сезанн видел, что старые мастера, например Пуссен, чувствовали и передавали величественную архитектонику природы, но они не работали с натуры, отвлекались от ее многообразных аспектов, - поэтому, посмотрев в Лувре "великих мастеров, которые там покоятся, надо поскорее выйти оттуда и соприкосновением с природой оживить свои собственные художественные инстинкты и ощущения". "Вернуться к Пуссену через природу", сделать из импрессионизма искусство столь же "солидное", как искусство музеев, - такую задачу ставил Сезанн.


Второй после красоты в эстетике Барокко следует категория грации (лат. gratia — прелесть, изящество) или кортезии (итал. cortesia — вежливость, нежность, теплота), что соответствует изобразительным качествам движения, пластики, изменчивости. Другая важнейшая категория — «декорум» — отбор соответствующих тем и сюжетов. В них входят только «достойные», прежде всего исторические, героические. Натюрморт и пейзаж объявляются низшими жанрами, а мифологические и религиозные сюжеты подвергаются строгой цензуре, подчеркивающей их морализующее начало. Портрет признается лишь тогда, когда он выражает «благородство и величие».


Стремясь к универсальному союзу культуры, искусство увлеченно взаимодействует с философией (основополагающим для модернизма в целом стал пример таких мыслителей, как А. Шопенгауэр и Ф. Ницше, а для России В. С. Соловьев). Параллельно начинается диалог искусства и религии; первоначально восприняв новые художественные веяния критически, традиционные конфессии затем все чаще вступают с художниками в союз, порождая разные национальные варианты «церковного модерна». Впрочем, с трудом вписываясь в роль покорного слуги Церкви, модернизм охотнее продуцирует собственные верования и культы.


На начальном этапе кубофутуристы яростно расчищали дорогу новому, ниспровергая и подвергая уничтожающей критике все прежние ценности культуры как безнадежно "устаревшие". Их эпатажный нигилизм был программно декларирован в сборнике "Пощечина общественному вкусу".